Умер партнер наших проектов и друг, импресарио Владимира Высоцкого Виктор Львович Шульман
Ушел из жизни веселый, обаятельный, гостеприимный человек, профессиональный импресарио и, конечно, музыкант Виктор Шульман. Уроженец России, профессиональный певец эмигрировал в США в 1976 году. С конца 1970-х начал организовывать в Новом свете гастроли известных российских исполнителей.
Благодаря работе и организаторскому таланту Шульмана американские зрители познакомились с Владимиром Высоцким, именно Шульман организовал первые американские гастроли Булата Окуджавы, АллыПугачевой, Муслима Магомаева, Михаила Жванецкого и многих других.
Виктор Шульман стал настоящей легендой русской Америки. После начала перестройки он часто приезжал в Россию, активно занимался благотворительной деятельностью, помогал, в том числе и в организации Корецкого фестиваля памяти В.С. Высоцкого в Волгограде.
Музыка, искусство, творчество – эти три слова очертили весь круг его интересов. И он ни разу им не изменил……. Светлая память! Выражаем соболезнования родным и близким.
Отрывок из книги «Вторая жизнь Владимира Высоцкого»:
Ну и тесен этот мир!
В нашем длинном списке людей, с которыми контактировал Высоцкий, значился Виктор Шульман. Он был импресарио артиста в его гастролях по Америке и Канаде. Он же затем принимал других наших знаменитых артистов: Долину, Хазанова, Жванецкого, Задорнова и так далее. На острове Лонг-Айленд – одном из пяти районов Нью-Йорка – у него имеется что-то вроде турбазы, на которой останавливаются все наши знаменитости, и где мы тоже нашли приют. Это настоящий уголок русской культуры.
Довелось нам встретиться и с еще одним почитателем творчества Высоцкого Александром Майстренко, президентом судоходной компании «Атлантик ро-ро кериерс» («Ро-ро» – от английского «вкати-выкати» – это современный тип судов, для погрузки которых не требуются краны. — Ред.). Эта компания когда-то отпочковалась от Балтийского морского пароходства, затем обрела самостоятельность и обосновалась в Нью-Йорке. Александр Андреевич был лично знаком с Высоцким, коллекционировал все, что с ним связано. Мы тоже с ним подружились. Забегая вперед, скажу, что именно на одном из судов его компании наша яхта была доставлена в Петербург, причем, бесплатно.
Кроме того Майстренко любезно позволил нам звонить неограниченно в Волгоград. Как-то, я решил этим воспользоваться и позвонил Ивану Григорьевичу Тинину. Это наша волгоградская знаменитость. Профессор геральдики, один из основателей государственного университета. Мы с ним очень близко дружили и дружим. Тинин очень обрадовался и удивился: «О! Володя! Ты где, откуда звонишь?». — «Уже в Нью-Йорке находимся, на другом конце земшара». Когда эмоции немного схлынули, я ему говорю, что у нас есть для него сюрприз.
А сюрприз заключался вот в чем. Когда мы были в Толстовском фонде, то гостили в домике Владимира Алексеевича Григорьева, который возил нас и к Вайнеру в «Русское слово», и на турбазу Шульмана. Я показывал ему фотографии волгоградские, рассказывал по его просьбе, что у нас нам происходит. В том числе и про Тинина стал говорить. Тут мой хозяин восклицает: «Стоп, стоп. Какой Тинин? У нас в группе тоже был Тинин. Он учился со мной в гимназии в Болгарии». — «Так Иван Григорьевич тоже в Болгарии учился». Тут он побежал в комнату, вытащил фотографии гимназические. «Вот Иван Тинин. Похож?». Я посмотрел, но, согласитесь, трудно узнать в подростке седовласого семидесятилетнего старца. Но, оказывается есть своеобразный «пароль», по которому можно безошибочно идентифицировать Тинина. У них в группе была такая считалочка, с помощью которой преподаватель делал перекличку. «Пусть Руслан запомнит этот стишок, а потом исполнит его вашему Тинину».
И вот Руслан с другого конца Света стал напевать эту нехитрую песенку, куда были искусно вплетены фамилии всех учеников класса. Тинин как закричит: «Володя! Откуда ты это взял!?». Мы все сразу поняли. Я говорю: «Иван Григорьевич, готовьтесь ко второй сенсации» и передаю трубку Григорьеву. В общем, проговорили они долго, стали вспоминать других однокашников – кого куда судьба забросила. Человек семь насчитали живых. Тинин вот в Бекетовке у нас оказался благодаря своим родителям – эмигрантам первой волны. Они, помотавшись по свету, осели в Болгарии. Но, умирая, мать сказала: «Ваня, нам не удалось вернуться на Родину, но ты обязательно должен жить в России».
Тинин поселился в России в начале 60-х. Все было дико, необычно. Еще раньше он выучил русский и с тех пор говорит на чистом, красивом, правильном русском языке. Здесь же он столкнулся с полублатным языком – полстраны-то в лагерях отсидело. Была масса анекдотичных случаев полного непонимания туземных собеседников.
Тинин – это ходячая энциклопедия. Именно в его меленькой квартирке раскладывали мы на полу карты, и он как заправский лоцман показывал, как можно пройти по Средиземке. Про каждый остров целую историю рассказывал. Его можно слушать бесконечно. Фактически, он стоял у истоков нашего путешествия. И вот теперь через полвека наша яхта соединила двух одноклассников болгарской гимназии. Потом они переписывались, перезванивались. Одна из аспиранток Тинина защитила диссертацию по Толстовскому фонду.
В церкви Сергея Радонежского при Толстовском фонде нам передали для Владыки Германа список иконы Иверской (Монреальской) Божьей Матери. Поручение было выполнено. Тем самым мы как бы упредили воссоединение двух православных Церквей – Русской и Русской Зарубежной.
